В американо-китайском торговом конфликте в последнее время укрепляются новые тенденции, которые выходят за рамки непосредственного тарифного противостояния и защитных торгово-экономических мер.
В результате можно прогнозировать слабые шансы на успешность переговоров США и КНР по прекращению торгового конфликта, о чём была достигнута договорённость между Трампом и Си Цзиньпином в Буэнос-Айресе 30 ноября — 1 декабря.
Речь вице-президента США Пенса 4 октября в Гудзоновском институте и выход США из ДРСМД однозначно подтвердили, что проблема в отношениях США — КНР более общего свойства.
Вашингтон в принципе против дальнейшего экономического развития Китая и повышения его мировой роли в целом и в АТР в частности.
В данный момент «сдерживание» Китая, обозначенное в стратегии национальной безопасности США, обретает конкретные черты в виде экономической, идеологической и военно-политической конфронтации с КНР. В том числе и в виде американской угрозы размещения ракет средней и малой дальности в регионе.
Более того, первые лица администрации Трампа, критикуя «нечестную» якобы торговую практику КНР и методы достижения экономического роста, стали предъявлять претензии к самому экономическому строю страны.
Например, к нечестной торговой практике Трамп относит промышленные государственные субсидии в КНР, которые позволяют китайским производителям, по мнению Вашингтона, удерживать низкие цены на экспортные товары на американском рынке.
Но суть в том, что промышленные госсубсидии являются важной частью системы государственного регулирования рынка в КНР и принципиальной характеристикой китайского экономического строя.
На симпозиуме в Пекине по развитию частных предприятий 1 ноября председатель КНР Си Цзиньпин подтвердил доминирование государственного сектора в экономике и определяющую роль государства в управлении рынком, что предполагает и сохранение промышленных госсубсидий.
Одновременно правительство КНР планирует развивать различные формы собственности, что «имеет решающее значение для улучшения социалистической рыночной экономики». В этом плане важное место занимает реформирование и модернизация централизованно управляемых государственных предприятий.
При этом в Китае есть понимание, что следует избавляться от зависимости от рынка США и одновременно ослаблять экспортную зависимость в принципе. Для этого основная ставка правительством КНР делается на повышение роли внутреннего рынка.
Вместе с тем для замещения американского импорта импортом из других стран в КНР сделана ставка на дальнейшее открытие экономики для иностранных капиталовложений и иностранных компаний.
На этом фоне перспективы долгосрочного урегулирования торгового конфликта между сторонами выглядят весьма смутно.
Итогом недавней встречи Си Цзиньпина и Трампа на полях G-20 в Аргентине стало согласие сторон отложить на 90 дней повышение тарифов и продолжить торговые переговоры.
Если в конце этого периода времени стороны не смогут достичь соглашения, 10% американских тарифов на китайский импорт будут повышены до 25%, как и обещал ранее Трамп.
Официально констатировано, что Китай и США продолжат обсуждение по всем вопросам, которые беспокоят Вашингтон: по расширению доступа на рынки, защите интеллектуальной собственности, избежанию обязательной передачи американских технологий в условиях совместных предприятий с КНР и совместной борьбе с киберпреступностью.
Но вопрос в том, на каких принципах и с каких позиций будут идти переговоры во время «торгового перемирия»?
Когда выяснилось, что КНР не собирается уступать американцам в одностороннем порядке, последовало повышение администрацией Трампа тарифов на китайский импорт в США.
Поэтому представляется, что результат 90-дневных переговоров рабочих групп США и КНР в большей степени зависит от администрации Трампа. А здесь, видимо, всё решится в борьбе двух точек зрения на проблему оптимального экономического взаимодействия с КНР.
Ряд функционеров администрации Трампа, такие как экономический советник Трампа Ларри Кудлоу и министр финансов Стивен Мнучин, рассматривают повышение тарифов на китайский импорт как средство снижения барьеров в торгово-инвестиционном взаимодействии с Китаем, и не более.
Но советник Трампа по торговле Питер Наварро и торговый представитель Роберт Лайтхайзер считают, что тарифы — это лишь одно из средств экономического сдерживания Китая. К ним примыкают советник по безопасности Болтон и вице-президент Пенс с ещё более крайней позицией — экономическое развитие КНР подрывает американское лидерство в мире.
Поэтому США должны быть готовы к всеобъемлющей конкуренции с КНР.
По итогам встречи в Буэнос-Айресе ситуация в американо-китайских отношениях фактически вернулась к маю 2018 года, т. е. на момент до повышения США тарифов. Пресс-секретарь Белого дома Сара Сандерс проинформировала, что китайская сторона согласилась немедленно начать покупать «очень существенный объём сельскохозяйственного, энергетического, промышленного и другого товара из США, чтобы сократить дисбаланс в торговле».
В общем плане в КНР ситуацию оценивают скорее со сдержанным оптимизмом. При этом в Пекине не строят иллюзий. Торговое перемирие — это хороший шанс для поиска взаимовыгодных решений, но успех не гарантирован. В заявлении китайской стороны по итогам встречи говорится, что «КНР откроет свой рынок и расширит импорт на основе… спроса внутреннего рынка».
Одновременно с этим в Пекине понимают, что китайская политика открытости требует признания различий Китая и остального мира. В Пекине ещё раз подтвердили принципиальную позицию — Китай, повышая свою роль в мире, не собирается никому навязывать свои ценности и образ жизни.
В отношении дальнейшей политики США китайская англоязычная «Глобал таймс» философски замечает: «Несмотря на то, что могут быть трения или конфликты, причиняющие неудобства и даже боль, они помогают обеим сторонам лучше понять интересы друг друга».
Похоже, в Пекине готовы к любому развитию событий.
Виктор Пироженко
